Мир Ринна - Страница 18

Эти зеленокожие были просто примитивными животными. По мнению Мишины, они обладали лишь мускулами и агрессией.

Не сменяя позиции, он связался с остальными скаутами и проверил, где они находятся. Когда каждый отчитался, Мишина поймал себя на том, что одобрительно кивает. Никто из его подручных не позволил врагу обнаружить себя. Ни один себя не выдал. Каждый расположился там, куда отправил его сержант-скаут, и сделал это наилучшим образом.

Ну что ж, пока все идет хорошо.

Мишина приказал скаутам оставаться на месте и ждать дальнейших приказов.

На севере, примерно в восьми километрах, судя по показаниям лазерного дальномера, Мишина увидел установленную высоко на крыше металлическую сетку, которая говорила о том, что под ней располагалось здание коммуникационного бункера Крюгерпорта. Восьмиметровое сетчатое ограждение скрывало скопление мощных антенн. На одном из опорных столбов орки повесили подобие ржавого металлического герба. Из кучи железных листов в итоге получилось подобие скалящейся орочьей морды.

Увеличив приближение, Мишина отметил укрепления, окружавшие бункер. Крыша здания была обложена по периметру мешками с песком и заставлена тяжелыми орудиями, многие из которых выглядели как лазпушки и тяжелые болтеры Имперской Гвардии.

В свете походных костров передвигались неуклюжие фигуры, Орки жарили мясо на огне, оранжевое пламя жадно лизало куски, и Мишина с отвращением и гневом осознал, что некоторые из них явно были частями человеческих тел.

Запах подтвердил его худшие подозрения. Он уже ощущал такое прежде. Зловоние погребальных костров.

Отвернувшись от мерзкой картины и уменьшив приближение до нормального, сержант-скаут посмотрел вправо и нашел то, что искал. К востоку, в девяти целых шести десятых километра от своего укрытия, он легко идентифицировал очистительные сооружения — по большому прямоугольному силуэту и металлическим резервуарам вдоль южной стороны.

Мишина поднял облаченную в перчатку руку к переговорному устройству, закрепленному на левом ухе, подключаясь к командному каналу Третьей роты, и произнес:

— Брат-капитан, вызывает Тень-один.

— Слушаю, Тень-один, — раздался в ответ угрюмый голос Драккена.

— Отряд на месте, мой лорд. Периметр очищен. Мы отметили путь для вас. Следуйте за нами, когда будете готовы.

— Понял тебя, Тень-один. Выдвигаемся сейчас же. Сообщай мне о ваших передвижениях.

«Драккен спокоен, — подумал Мишина. — С его именем связано немало легенд. Я прекрасно знаю, что он не склонен к опрометчивым поступкам. Но все равно меня терзает какое-то нехорошее предчувствие, будь оно неладно. Прямо свербит. Что-то мне здесь не нравится. Быть может, потому, что все слишком легко».

Или, быть может, проблема в чем-то другом.

Драккен прекрасно знал, что невозможно бесшумно передвигаться в силовой броне Марк VII, равно как и пытаться перезарядить болтер одними лишь зубами, — бесполезное занятие. Рано или поздно орки обнаружат присутствие Третьей роты, и когда они это сделают, начнется настоящая работа, праведный труд, ради которого жил брат-капитан.

Он вел своих людей через пролом в стене, который пометил для них Мишина и скауты. Орки не могли увидеть эти пометки. Скауты оставляли знаки, видимые лишь в инфракрасном излучении. Визоры в шлемах Багровых Кулаков отображали эти метки, как если бы они сверкали неоновыми огнями, и космодесантники следовали по ним в Крюгерпорт, зная, что дорогу для них расчистили.

Когда Драккен и его люди были уже внутри городских стен, капитан открыл канал связи с сержантом Вер-нером. Тот отставал на двадцать метров, готовясь вести собственную группу через проем. Сам Драккен взял с собой три отделения по десять человек.

— Лео, здесь мы разделимся. Следуй меткам скаутов, и да хранит тебя Император.

— Как Он хранит вас, мой лорд, — ответил Вернер, а затем он и его люди отделились от основной группы и растворились в чернильных тенях узкой улочки, ведущей вправо.

Драккен проследил, как исчез последний из Астартес Вернера, а затем подал сигнал своим людям двигаться вперед единой группой.

В большинстве своем улицы Крюгерпорта были слишком узкими для передвижения тяжелой техники. В других поселениях подобная планировка специально применялась для того, чтобы предотвратить быстрое продвижение противника во время атаки. Здесь, однако, у Драккена сложилось ощущение, что теснота была просто следствием стремления людей держаться поближе друг к другу во враждебном месте. Эта планета была куском голого, безжизненного камня. Ветры разносили над ее поверхностью едкую пыль, а вода здешних морей могла за пару мгновений разъесть плоть до костей.

Тогда зачем люди вообще здесь поселились? Особой тайны в этом не было. На Жесткой Посадке имелось кое-что ценное. Во-первых, местная атмосфера была все же пригодна для дыхания, что делало ее относительно важной находкой среди миллионов миров, открытых человеком с первых своих дней освоения космоса. Несмотря на обширные пространства Империума, соотношение пригодных для обитания миров к тем, в которых жить было невозможно, составляло даже меньше одного процента. Вторая причина, по которой колонизировали Жесткую Посадку, была еще проще: Меченые горы, к которым комиссар Бальдур обещал вести выживших, содержали богатые залежи адамантия и протеокита. Они использовались для производства ценного сорта керамита. Именно из него было изготовлено большинство боевых доспехов Астартес.

Воспоминание о Меченых горах заставило Драккена нахмуриться. На эту операцию он взял с собой восемьдесят три космодесантника, не говоря уже о многочисленных сервах, пилотах, техниках, специалистах по связи и еще кучи народу, которая была совершенно необходима для функционирования флота Багровых Кулаков. Из воинов Астартес лично он вел тридцать человек, тридцать забрал Вернер. Четверо Багровых Кулаков из Десятой роты действовали как лазутчики. Еще восемь боевых братьев охраняли зону высадки — широкое русло, в котором скрылись «Громовые ястребы». А еще десять отправились по тропе, огибавшей город, скользя по песчаным дюнам на лендспидерах к последнему известному местонахождению имперских войск.